Князь Свенельд – что известно о нем по былинам и сказкам?

Дата обновления статьи: 02.01.2024

*На обложке - фантазия нейросети Kandinsky

Большой отклик у читателей вызвал разбор былины 1778 года "Про Добрыню Никитича и Змея Тугарина", записанной ныне забытым этнографом и фольклористом Михаилом Чулковым. Поэтому мы решили продолжить и сегодня разберем еще один его текст, повествующий о Громобое — он же воевода Свенельд. Удивлены, что существует такая былина? Наверняка, ее содержание вас также сильно озадачит. Сказки и былины записанные Михаилом Чулковым вообще радикально отличаются от «канонических» тем, что в них содержится невероятное количество исторических деталей, объясняющих перемещение народов, мотивы тех или иных поступков героев, родственные и дружеские взаимосвязи персонажей на несколько поколений назад, а самое главное — здесь имеются точнейшие географические привязки к местности. Для академический науки все это оказалось чересчур, поэтому с легкой руки все собрание сказок и былин Чулкова было объявлено ненаучным фантазерством — якобы, автор просто сам все это сочинил, подражая по стилистике средневековым рыцарским романам.

Пусть каждый читатель сам решит являются ли легенды о русской старине изданные Чулковым подлинными или нет. В пользу того, что это на сочиненные, а именно собранные сказки говорит сама биография Чулкова, который посвятил свою жизнь сбору сведений о России самого разного характера (от фольклора до подробнейшего описания торговых портов, путей и коммерции) с целью передачи их потомкам. Об этом же говорит и предисловие к «Сказкам» — подробнее здесь.


М. Д. Чулков. Портрет работы неизвестного художника. Гравюра. Музей изобразительных искусств им. Пушкина.

Кстати, всего Чулковым было издано 9 томов (!) с былинами и сказками объемом в несколько тысяч страниц, причем это вообще первое в России (!) собрание сказок и былин. Оно увидело свет в 1778 году. Для сравнения, сборник былин Кирши Данилова (почему-то «официально» считающийся первым их собранием) был издан после смерти автора в 1804 г. (причем лишь 26 песен из 71), тексты Петра Киреевского собирались в 1830-50х гг, а сказки А. Н. Афанасьева были изданы в 1855—1863 гг.


Давайте же перейдем к самому тексту.



Называется рассматриваемая былина/сказка так: «Повесть о дворянине Заолешанине, богатыре, служившем князю Владимиру». Она находится в 
5-м томе собрания («Русские сказки содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие, оставшиеся через пересказывание в памяти народной приключения».)

Начинается она следующими словами:

«Громобой (*) полковой воевода великаго Князя Святослава Игоревича, утружденный военными подвигами, удалился по смерти своего Госудяря в свои вотчины. Привыкши к звуку оружия, не долго мог он наслаждаться уединением… не находил уже удовольствия прогуливаться на прекрасных берегах реки Клязьмы, где имел дом свой… Скука последовала ему…и одна только псовая охота, представляющая некоторое подобие войны, составлявшей прежде наилучшее его упражнение, учинилась для него необходимостью…»

(*) Громобой назывался обыкновенно Свенельдом, а имя сие придано ему за победы.


Фантазия нейросети Kandinsky

Далее повесть делится на несколько отрывков довольно разного формата. Сначала на протяжении почти 50-го страниц мы читаем о любовных страданиях Громобоя и конкретно этот отрывок действительно по форме и стилистике напоминает рыцарский роман с его экзальтированной романтичностью. Его достаточно пересказать кратко: заблудившийся в лесу герой слышит прекрасный женский голос некой невидимки Миланы, тут же влюбляется в него и клянется вечно любить свою таинственную возлюбленную даже если ему никогда не доведется увидеть ее лица наяву. Он не уходит с места их встречи, страдает, мучается, вопрошает ее почему она так жестока, что не покажется ему даже не минуту, потом корит себя за нарушенное обещание «не видеть ее никогда» и далее в том же духе. В конце концов он преодолевает все испытания любовью, сражается с силами зла и расколдовывает свою возлюбленную невидимку.

Скептики наверняка воскликнут — «вот оно! Вот об этом мы и говорили! Это вовсе не русские сказки, а сочиненная Чулковым повесть, копирующая рыцарский роман». На это возразим — да, этот отрывок похож на европейский рыцарский роман, но это никак не является доказательством того, что Чулков его сочинил. Откуда вы знаете какие сказки рассказывали друг другу люди в XVIII веке? Вполне возможно, что такие любовные приключение пользовались успехом и действительно передавались сказителями — Чулков же записал то, что услышал. Кроме того, было бы нелепо отрицать, что Россия — тем более XVIII в. — была теснейшим образом связана с европейской культурой и, соответственно, некоторые приемы и элементы рыцарских романов легко могли войти и в наши изначальные сказки как некая дань моде (а впрочем, кто вообще навесил на них ярлык «европейских» и решил, что они пришли именно из Европы?)

Впрочем, даже и в таком тексте мы найдем некоторые любопытные детали: так, например, в определенный момент в тексте появляется «благодетельная волшебница» (волхв в белых одеждах?), которая оказывает живое участие в судьбе Миланы и помогает советами Громобою. Автор в виде сноски дает читателям пояснение, что «благодетельные волшебницы не делали людям зла; они помогали нещастным людям противу вредных очарований о ведьм, кои ходили всегда в черном платье, так как те обыкновенно одевались в белое.»

Интересен также свадебный обряд в домашнем храме, где Громобой с Миланой заключают свой брак. Автор подробно описывает убранство этого дохристианского храма и некоторые детали церемонии:

«Тамо истукан Перунов виден был сидящий с возлюбленною своею Ладою (Российская Богиня браков и любви; следственно тоже, что Венера) на великолепном престоле, соединенный с нею вервию из цветов. Громовыя его стрелы лежали у ног, кои попирали ногами залоги любви их Леля и Полеля (дети Ладины, рожденныя от Перуна, отца всех Богов. В первом Россияне разумели Купидона, яко нежнаго Бога любви и веселия; а во втором Гимена, или Бога браков), и казалось, что они с насмешкою взирали на своего родителя, показывая тем, что их действия торжествуют над грозным их оружием».


Александр Угланов, Утро Сварога

«…Жрец был в белом одеянии, прошитом багряными цветами, курил уже на алтаре благовония. На другом жертвеннике готовы были к закланию пара горлиц, связанных золотым шнуром; сие знаменовало супружескую верность, коей сии животные суть образец, а золото, их связующее, совершенную чистоту ибо металл оный никогда не ржавеет…»

Не правда ли любопытный отрывок? — с какой стороны на него не посмотри. Напомним, что согласно официальной истории, крещение Руси состоялось более, чем 700 лет назад, но, получается, что:

  • а) кто-то помнил старые обряды настолько, чтобы их можно было так детально описать;
  • б) более того они были по какой-то причине понятны/интересны/любопытны потенциальным читателям «Сказок» в обществе, где христианская религия была государственной, «все» ходили на еженедельные воскресные службы, а любые пережитки язычества строго запрещались и порицались. Как тут не вспомнить еще об античных (=языческих) памятниках, которыми наполнен весь Санкт-Петербург, а также изображениях различных греко-римских языческих божеств на картинах русских художников.

Д.Левицкий, «Екатерина II — законодательница в храме Правосудия» (парадный портрет 1783 г.). Обратите внимание: императрица сжигает маковые цветы на алтаре — по сути жертвеннике, что согласно замыслу художника символизирует то, что «она жертвует драгоценным своим покоем для общего покоя». Справа вверху — греко-римская статуя богини справедливости и правосудия. «В дали видно открытое море, а на развевающемся российском флаге изображенный на военном щите Меркуриев жезл означает защищенную торговлю». При этом у императрицы нет ни единого христианского символа. Объяснение: «такая мода», мифологизированная интерпретация, классицизм, просвещенный абсолютизм и проч.

Но, вернемся к тексту про Громобоя. Следующая часть поэмы — «Приключения Миланы» — ведется от лица той самой «благодетельной волшебницы» по имени Добрада, и повествует о событиях, которые предшествовали встрече Миланы с Громобоем. Она записана уже в совершенно ином стиле и с самого начала изобилует историческими деталями, именами и географическими привязками:

«Когда Угры возвращались из пределов Китая, быв утеснены тамошним народом, коему через многие годы подавали законы, Князи Угорские Турд и Боягорд поселились со своими подданными около Волги, и покоря обитавшую по нагорной стороне Чудь, основали свою столицу. Российский Великий Князь, не терпя сих опасных соседей, поселившихся на землях его данников, пошел на них войною и прогнал за реку Буг.»

«Князь Турд повел свои народы, но брат его Боягорд удержан был прелестями Черемиской Княжны Баяны. Он требовал уже ее у отца ея Князя Пойвана за себя в супружество и получил согласие, но перед самым отшествием Баяна похищена была… (волшебство). В тоже время нечаянное нападение Россиян понудило печального Боягорда разлучиться на веки с братом своим Турдом, ибо он не мог оставить тех мест, в коих чаял сыскать свою возлюбленную Баяну. И так поселился он с великим числом преданных себе подданных в пустых лесах Клязменских и предавшись в покровительство Российского владетеля, обратился искать обрученную свою невесту.»

Рассказчица (Добрада) повествует о том как Боягорд повсюду безуспешно искал свою нареченную и его несчастие глубоко тронуло ее. Чтобы помочь ему она прибегла к помощи волшебных сорок, которых посылала во все части света для сбора вестей, а также к волшебному зеркалу отвечающему «на все вопросы о прошедших случаях представлением подлиннаго изображения и лица, кем и как, что сделано…»

Сорока

Выяснилось, что Княжна Баяна похищена Узрским чародем Сарагуром (ранее уже упоминался и в другой былине "О Добрыне Никитиче и Змее Тугарине"), который заточил ее в своем замке в Кавказских горах (не здесь ли А. С. Пушкин черпал вдохновение для своей поэмы «Руслан и Людмила», где чародей Черномор аналогичным образом похитил красавицу и по воздуху унес ее в свой замок?). Добрада с помощью своего волшебства обратила ее в сову и так помогла ей бежать и воссоединиться с Боягордом. Через три года у этой пары и родилась дочь Милана — ставшая впоследствии невестой Громобоя-Свенельда. На нее в свою очередь пало заклятие чародея Сарагура, который дабы отомстить ее родителям, заклял их дочь с 20 лет превратиться в невидимку, пока какой-либо мужчина не полюбит ее такой.

Обратим внимание на то, что текст несомненно скорее сказочный, нежели былинный, так как изобилует в первую очередь рассказами о волшебстве, заклятиях и проч. Однако, в него постоянно — там и тут — вплетаются довольно органичные отступления и уточнения, повествующие уже о совершенно реальных событиях нашей истории. Возможно, именно так — через сказки — Михаил Чулков хотел сохранить для нас крупицы истины. Так, например, волшебница Добрада говорит, что долгое время искала для своей подопечной Миланы добродетельного мужчины, который способен был бы на то, чтобы полюбить невидимку. Ее выбор пал на Громобоя — Свенельда и поэтому она на протяжении всей его жизни хранила его в самых разных битвах, а именно:

«… с того времени сберегала я вас от многих опасностей, в кои отважность ваша и любовь к славе подвергала вас на войнах с Римлянами и Греками. В последнее поражение, кое-учинил нечаянно вероломный Певцинский Князь Курес, напав на возвращающихся вас в свое отечество, при чем погиб благодетель ваш и Государь Святослав Игоревич…» (речь идет о гибели князя Святослава на днепровских порогах от рук печенежского князя Куря в 972 г. при возвращении из похода в Болгарию)

Б.Ольшанский, Поход князя Святослава на Царьград в 970–971 гг

Есть в рассказе Добрады о любовных приключениях Громобоя и Миланы также и важнейшие сведения, касающиеся происхождения самого Свенельда:

«Что до тебя, Княжна, не думай, что супруг твой (полководец Свенельд) чем-нибудь уступал тебе в богатстве и природою. Он происходит от Славенских Государей, ибо предки его имеют в жилах своих кровь Великого Князя Авесхасана.»

Поразительно, но имя Авесхасан — такое непривычное на слух современного читателя — отмечено в реальных русских летописях и сказаниях, а именно в "Сказании о Словене и Русе". Последнее имело широчайшее распространение на Руси и известно более чем в 100 версиях. Один из вариантов можно найти и прочитать в оригинале в «Мазуринском летописце» конца XVII в. (Полное собрание русских летописей, Т.31, 1977 года издания). Другой вариант сказания в свободном доступе содержится в «Повесте о стране Вятской (Вятский летописец)» XVII–XVIII, где оно помещено под названием «Начало Великому Словенску еже есть ныне град великий Новаград».

Примечательно, что во всех летописях, где приведено это Сказание, оно вовсе НЕ является легендой — это именно летопись в формате «год — событие», которая рассказывает о древнейших временах русской истории. После чего — без каких-либо разделений и переходов она повествует уже о «привычных» персонажах и событиях вроде Олега, Игоря и Святослава.

«Сказание» начинается с 3264 года до н. э. во второе лето после Потопа и рассказывает о том, как «правнуцы Афетовы Скиф и Зардан» поселились в Причерноморье, а затем, вследствие перенаселения у Черного моря, их скифские потомки во главе со Словеном и Русом двинулись на север, где и основали одноименные города — Словенск (Новгород) и Русу (старая Руса), после чего скифы стали именоваться словенаями и русами.

Всеволод Иванов. Время духа Лютича. Путь на город Словенск.

Впоследствии потомки Словена и Руса обладали «северными странами до пределов Ледовитого моря, и окрест желтоводных вод (примеч. — Хуанхэ?) и зеленовидных вод (?), и по великим рекам Печере (Читать подробнее про исчезнувшие города Печера и Пустозерск) и Выми и за высокими и непроходными каменными горами (прим. — Урал?) во стране рекома Скир, еже есть Сибирь, по велицей реце Оби и до устья Беловодныя реки…», воевали в землях «Египетских… во иерусалимских и варварских странах.»

И тут мы наконец находим в тексте славенского царя Авесхасана: он — один из трех царей (наряду с Асаном и Великосаном), правивших в землян словено-русов во времена Александра Македонского (!). Именно с ними последний заключает некий договор о разделе мира, где фиксируется какие страны и земли принадлежат словнянам, а какие — Александру. В «Сказании о Словене и Русе» даже приводится текст письма, который написал им Македонский:

«Александр, царь царем и над цари бич Божий… всего света обладатель и всех иже под солнцем грозный повелитель… в далеком разстоятельном и незнаемом крае вашем от нашего величества честь и милость славнейшему вам и по вас храбросердому народу Словенскому, зацнейшему колену Русскому, князем и владельцем от моря Варяжского даже до моря Хвалымскаго… милым моим храброму Великосану, мудрому Асану, счастливому Авесхасану, вечно поздравляю, яко самих вас любезно лицем к лицу целую, сердечне приемлю, яко други по сердцу своему и сию милость даю вашему владычеству…»

Андрей Клименко, скифская серия, «Сыновья Ареса»

Подробнее о договоре между Александром и словенскими князьями читайте в статье с разбором "Сказания о Словене и Русе".

Итак, именно к этому Славенскому царю Авесхасану, жившему в IV  в. до н. э. восходит род воеводы (или князя) Свенельда (X  в. н. э.), согласно тексту Михаила Чулкова. То есть он проводит прямую нить между персонажами нашей русской истории, разделенными почти 14 веками, связывая воедино разрозненные куски отдельных летописей — и такие связи пронизывают каждую сказку или былину этого самоотверженного собирателя и хранителя нашего фольклора. Читая Чулкова, вы вроде бы читаете просто сказки про волшебников, героев и похищенных красавиц, но при этом где-то на заднем плане начинает вырисовываться объемная многогранная картина удивительного прошлого, где все было логично и взаимосвязано, где каждый персонаж имеет реальных предков и где не требуется отдельно доказывать то, что словяне и русы существовали и активно действовали на мировой арене еще до Рождества Христова, так как это разумеется само собой и не вызывает вопросов ни у автора, ни у читателей.

Кстати, обратим внимание и на сам факт упоминания в тексте имени Авесхасана. Скептики, которые настаивают на том, что Чулков «сочинил» все свои сказки и былины говорят, что он просто хаотично вплел в повествование разные «громкие имена», так сказать для красного словца и привлечения внимания. Давайте на минуту представим, что так все и было. Но получается, что для читателя XVIII века имя Авесхасан как минимум хорошо знакомо и в контексте былины о Свенельде вызывает какой-то отклик, иначе — зачем вообще о нем упоминать, если никто не знает ни о каком славенском царе Авесхасане (как 95% читателей нашего времени)? А это, в свою очередь, как минимум подтверждает то, что наши предки еще пару столетий назад знали гораздо больше о древней русской истории и у них на слуху были имена, которые напрочь стерлись из памяти к настоящему времени.

У читателя может также возникнуть вопрос - но что это за странное имя для словенского князя - Авесхасан? Вроде бы звучит "не по-русски". Но это лишь для восприятия человека XXI века, который "привык" считать русскими именами определенный круг имен, а как именовали себя наши предки в древности на самом деле известно крайне мало. Однако, можно, к примеру обратиться к объемнейшему историческому труду князя Михаила Щербатова «История Российская от древнейших времян» (1770 г.), где он приводит полный поименный список скифских царей, относя последних к древнейшим временам русской (!!!) истории и вот как звучат их имена: Скиф, Навис, Фифра, Сагиллус, Мадиес, Томириса, Ианцирус, Индарфиз, Скил, Афеас (читать подробную статью). В этом ряду Авесхасан уже и не кажется необычным. Еще одна оговорка: эти имена неоднократно переводились на разные языки и нередко русские авторы брали их уже из западных античных источников, так что велика вероятность искажений первоначальной транскрипции с наслоением, например, латинских окончаний. 

Андрей Клименко, скифская серия

На этом былина собственно о Свенельде заканчивается и в следующей часть текста рассказывается уже о сыне Громобоя (Свенельда) и Миланы, который согласно завету их волшебной покровительницы Добрады должен был быть отдан ей на воспитание сразу после его рождения:

«…лишь успели они поцеловать своего прекрасного младенца, волшебница явилась, взяла у них оного из рук и унесла за леса Клязьменские. От сего богатырь сей и прозван дворянином Заолешанином, хотя впрочем собственное его имя было Звенислав».

Не станем подробно останавливаться на истории и приключениях Звенислава, так как это уже отдельная тема. Упомянем лишь несколько любопытных моментов:

  • Младенец Звенислав был принесен в «обволхованный замок», где его оберегали Русалки и вскормила львица. Упоминание львицы особенно примечательно — почему не волчица? Рысь? Или медведица? Кстати, лев необычно часто встречается и на русских гербах при том, что вроде бы у наших краях никогда не водился. Или до определенного времени это был обычный зверь Русской равнины?

Герб Владимира

  • Избранницей Звенислава, которую он освобождает от злых чар и заклятий, стала Княжна Алзана, дочь Князя Котагеда «владеющего над сильным народом Обров, обитающих при великой реке Дунай».
  • Из описания детства Княжны Алзаны становится ясно, что участие женщин и даже девочек в княжеских охотах на лис и диких коз было самым обычным повседневным развлечением при дворе. Сама они с детства училась владеть оружием наравне со своим братом. В общем-то ровно то же самое относится и к другим племенам, включая славянские, которые описываются Чулковым в других его былинах.
  • В процессе совершения своих подвигов и освобождения возлюбленной Алзаны и ее брата Тарбельса, Звенислав становится обладателем волшебного коня Златокопыта и волшебного меча Самосека, оба они раньше принадлежали «славному богатырю Тугоркану… Сей Тугоркан был правое крыло Старо-Славеснкого Князя Асана, и покорил ему традцать разных государств. Асан, из любвт к нему, воздвиг вечный знак над его могилою, насыпав курган, который прозван броница от того, что сколь не велик был оный, но весь уставлен был бронями, собранными Тугорканом с побитых от него богатырей… Курган или холм сей поднесь еще цел и находится в 30 верстах от Новагорода по дороге к Москве при селении того ж именования». Поясним, что Асан — это еще один из тех самых знаменитых 3-х царей, с которыми договаривался о разделе мира Александр Македонский… Но это не главное — ведь в 23 км от Новгорода по нраправлению к Москве действительно есть село Бронница, которое знаменито… своим курганом, который иногда именуют еще Бронницкой горой. Объект возвышается на 62 метра и стоит посредине совершенно равнинной местности. На его вершине сегодня сохранились остатки церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Карта Бронницы
Фото холма

  • Имеется в тексте и указание на местонахождение храма Золотой Бабы, находится оно «в земле Дулебов и Бужан», именно туда рекомендуется поехать Обрскому княжичу Тарбельсу (браты Алзаны) дабы получить ответы на волноющие его вопросы, ибо там находится «славное боговещалище». Михаил Чулков снабдил этот отрывок дополнительной сноской-пояснением, который гласит:

«Золотая Бабы было божество славян Дулебов: ее считали Матерью Богов. Изображали ее держащею в руках младенца… истукан ее окружали разные музыкальныя орудия. Хитрые жрецы умели уверить народ, что она дает ответы…»

Кстати, именно так — как античная статуя с младенцем на руках, а не как примитивный истукан, изображается Золотая Баба на картах европейских картографов.

Карта России Дженкинсона, 1562 г. Золотая Баба

На этом закончим разбор былин Михаила Чулкова о Свенельде и его сыне Звениславе. Напишите в комментариях, если тема вам интересна и стоит продолжить разборы текстов из этого 9-томного собрания.

vkontakte telegram