Волшебные и магические травы на Руси: свойства, описания, легенды, значение разных трав в русском фольклоре.

Какие травы считались на Руси магическими? Цветок папоротника (Перунов цвет), одолень, плакун, чертополох, сон-трава, перелет, жар-цвет.

Дата обновления статьи: 08.01.2024

Взявшись писать статью про волшебные травы славян, мы было собирались рассмотреть самые известные в фольклоре названия трав — вроде плакун, одолень, перелет — и связанные с ними верования (в чем заключалась, по мнению наших предков, сила того или иного растения, в каких случаях и от чего оно помогает, какие желания исполняет и проч.), а также поискать в трудах именитых фольклористов версии о том каким реальным прототипам из мира ботаники они могли соответствовать.

Однако, такой подход на деле оказался в корне неверным, если не сказать примитивным. Дело в том, что для наших предков все травы были по-своему волшебными, если под этим словом понимать целебный эффект. Травники (или зелейники, травознаи, знатоки лютого корня — как их называли раньше) прекрасно знали, что помогает от головной боли, а что от проблем с кожей. Вероятно, знали они и о других более тонких уровнях воздействия растений на уровне вибраций… Аполлон Апполонович Коринфский (1868—1937 гг.) — автор историко-этнографические очерков о народных сказаниях и поверьях ("Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа"; "Трудовой год русского крестьянина") пишет что травознаи «ходили по лугам и лесам, как в насажденном собственными руками саду: всякой травы, всякой былинки знали свойство и место.»

Но если мы возьмем именно «магические травы», с которыми наши предки связывали разные способности вроде умения находить клады, становиться невидимым, открывать замки, привораживать сердце любимой и прочее, то оказывается:

1) Все волшебные травы оказываются неразрывно связаны именно с богом грозы Перуном и поэтому собираются, согласно поверьям, а) в ночь на Ивана Купалу (т.е самую короткую ночь в году, когда солнечный Бог-Громовержец находится на пике могущества); б) в грозовые («воробьиные», «рябиновые» ночи), когда гремит гром;

2) Все волшебные травы (причем не только у славян, но в немецком, скандинавском, индийском эпосе — то есть в целом в культуре индоевропейцев) всегда (!) связываются с рядом устойчивых образов:

• молния (жар-цвет);
• мгновенные передвижения (перелет-трава);
• ключ (разрыв-трава);
• слезы (плакун-трава);
• борьба с нечистой силой (одолень-трава);
• сон-смерть (сон-трава).

При этом внешне они должны иметь яркий / горящий / сверкающий цвет (аналог молнии) и/или напоминать по форме листа птичье перо.

3) В 70% случаев все «волшебные» названия, коих немало, приводят нас к папоротнику, легенды о котором представляют собой квинтэссенцию вышеперечисленных «магических образов».

4) Если же речь НЕ о папоротнике, (например, чертополох, мандрагора…) это значит, что в данном случае речь идет не о всем комплексе волшебных образов, а только о каком-то одном аспекте (например, сон или борьба с нечистой силой). При этом реальные соответствия из мира ботаники устанавливать все труднее, потому что волшебное название (например, сон-трава) «растекается», переходит на разные растения от региона к региону, при этом сами «магические» свойства остаются неизменными;

5) Поэтому составление каких-либо «списков» волшебных трав с их свойствами или поиск соответствий, пожалуй, вовсе не имеет смысла, гораздо важнее и интереснее проследить как зародились те самые устойчивые характеристики-атрибуты «волшебной травы» и различные варианты ее названий. То есть мы пойдем в обратном направлении и будем рассуждать не о ботанике или приметах низведенных до уровня суеверий, а о мифах и богах.

Перун громовержец освобождает солнце, дождь и открывает доступ к сокровищам

Итак, самая невероятная магия в мире наших далеких предков — это ежегодное воскресение, когда нечто/некто побеждает сон-смерть-зиму и начинает новый виток жизни и развития. Он возвращает из-за пелены туч живительное солнце, прогоняет сумрак долгих зимних ночей и открывает скованные, упрятанные его антагонистом-похитителем потоки воды.

Во всех индоевропейских эпосах этим Некто является верховный бог — воин и громовержец. Индра, Тор, Перун, Святовит, Руевит, Белобог — это они побеждают Змея, освобождают похищенных им небесных коров (потоки воды) и являются персонифицированным воплощением справедливости и доблести, торжества Света над Тьмой, Жизни над Смертью и Солнца над Стужей. Этот «побеждающий бог» есть сила неба, сила ветра, дождя и грозы, иными словами — активная, созидательная, кипящая и даже яростная энергия.

А.Фанталов. Перун побеждает Змея. Примечательно, что в англоязычном сегменте интернета данная картина массово используется для иллюстрации текстов посвященных бою Индры и Вритры, хотя сам автор, как видно из названия, подразумевал славянский миф.

Кстати, противостоит этот Бог-Воин или Бог-Громовержец вовсе не силам абсолютного зла, а просто иной — пассивной и непроявленной силе, которую олицетворяет Велес-Хранитель («ведающий»), почитавшийся у древних славян как бог вселенской мудрости, хранитель всего тайного, неизведанного, непознанного, сакрального, подсознательного, а также — земного и «темного». Он — силы земли, силы текучей воды, ночи и холода, а также Дед, Мороз, Чернобог, Хозяин Леса, Рогатый Бог, покровитель земледелия, ремесел, искусства, кузнечного дела, диких и домашних животных («скотий бог»), волхвов и странников. Читать подробнее про дуальный союз-противоборство Перуна и Велеса в статье про Аркону

Владислав Дзалба. Велес

В цикличности этого дуального противостояния активной силы пробуждения и пассивной силы засыпания, пожалуй, заключается сама суть мировоззрения наших предков, из которой в дальнейшем разворачивается бесчисленный ряд образов, мифов, поверий и других культурных отголосков это Первого Мифа. Одним из его проявлений как раз и является сбор волшебных трав в 20-х числах июня (а точнее — 21 июня на Ивана Купалу, в день летнего солнцестояния), то есть в пору когда в наших широтах дни самые длинные в году, а ночи — самые короткие. Именно в это время, согласно дохристианскому мировоззрению, Перун находится на пике могущества и все живое напитано энергией солнца.

Возвращаясь к индоевропейским богам-громовержцам: всегда их обязательным атрибутом является молния, что, вероятно, связано с тем, что, с одной стороны, зимой не бывает грозы (ведь это время  другого бога - мудреца, хранителя, а иначе - Деда, Мороза, Змея, Вритры или Велеса), а с другой — с тем что раскаты грома как нельзя лучше иллюстрируют идею борьбы, битвы, разбивания льда или каких-либо оков.

А. Н. Афанасьев, известный большинству в первую очередь как собиратель русских народных сказок, среди прочего оставил потомкам 3-томник под названием «Поэтические воззрения славян на природу», где он подробнейшим образом с (и примерами в форме сказок, поговорок, песен, обрядов) рассматривает ключевые мифологические образы славян и других индоевропейских народов. Там он пишет об этом так:

«С возвратом весны бог-громовник, разбиватель облачных гор, отпирает своею молнией небесные источники и напояет землю росой и дождями; он дает земле производительную силу и отпирает ее замкнутые недра. До первого грома земля, по народному выражению, не растворяется. Как ключ, вложенный в отверстие замкá, снимает запоры и открывает доступ к спрятанным сокровищам, так бурав-молния, сверля горы-тучи, освобождает из них солнечный свет и дождевые потоки, а отмыкая бочки-тучи, льет оттуда небесное вино или живую воду. Потому молния в поэтических сказаниях народа есть золотой Перунов ключ…»

Виктор Корольков. Громовник

Соответственно, различные магические способности Перуна и его молний — разрыв замков/оков, изгнание змея-зимы-нечистой силы, преодоление смерти-болезни, открытие сокровищ и прочее переносятся с самого бога на различные травы, которые по каким-то признакам или свойствам напоминают молнию, ключ, перо или другие проявления божественной борьбы двух сил. Отсюда же схожесть слов «светить» и «цвести», а основное название волшебного цветка в народном фольклоре — Перунов цвет.

У этого цветка — как и у самих древних богов (которых, помимо женских образов, всего два + верховный Бог-Создатель/Род/Сварог) — множество ипостасей, то есть устойчивых самостоятельных образов, в каждом из которых наиболее ярко проявляется какая-то особая черта, при этом они по сути являются одной и той же единой, но многогранной сущностью. Рассмотрим эти грани «волшебного Перунова цвета» подробнее.

Жар-цвет (сияющий)

В некоторых русских народных сказках есть упоминание о «жар-цвете» и когда он цветет, то «ночь бывает яснее дня и море (= дождевая туча) колыхается». В легенде хорутан (славяне Восточных Альп) его аналог под названием солнечник «расцветает тогда, когда весеннее солнце победит черного волка (демона зимы), и хотя нечистые духи силятся не допустить его до расцвета, но усилия их постоянно бывают безуспешны». Есть и множество других названий этого цветка — светицвет (на Руси), Перунов цвет (у хорватов) и другие — в каждом из которых на первом место стоит признак «яркий», то есть все они — ни что иное как метафора небесной молнии Перуна-громовержца.

Robert John Tornthon. Kwiat Paproci

Что касается самих легенд, то, конечно, в этих описаниях невозможно не узнать преданий о цветке папоротника, который согласно народным поверьям цветет ярким цветом всего несколько мгновений в самую волшебную и короткую ночь в году:

«В темную, непроглядную ночь, ровно в двенадцать часов, под грозой и бурею, расцветает огненный цветок Перуна, разливая кругом такой же яркий свет, как самое солнце; но цветок этот красуется одно краткое мгновение: не успеешь глазом мигнуть, как он блеснет и исчезнет!» (А. Н. Афанасьев, «Поэтические воззрения славян на природу»)

«…цветовая почка его разрывается с треском и распускается золотым цветком или красным, кровавым пламенем, и притом столь ярким, что глаза не в состоянии выносить чудного блеска; показывается этот цветок в то же самое время, в которое и клады, выходя из земли, горят синими огоньками…» (А. Н. Афанасьев, «Поэтические воззрения славян на природу»)

Смельчак сорвавший магический цветок среди прочего как раз и получает возможность видеть все земные клады — «темная земная кора кажется ему прозрачною, словно стекло». Другое предание гласит: «узнаешь и увидишь, где какая поклажа (клад) лежит и как что положено и сколь глубоко, и можешь взять без всякого вреда и остановки — для того, что ты уже демонов увидишь; а с ним тебя жестоко бояться станут».

А.Пиотровский. Сказка о цветке папоротника

Но что это за клады и за демоны? Почему последние одновременно и тянутся к волшебному цветку, и мешают его сорвать и бояться его? Разгадка в мифе о Перуне: если сам волшебный цветок — это его молния, то клады — это как раз те самые «небесные сокровища», которые он отпирает/выпускает своим ударом — то есть потоки воды, по которым там истосковалась земля. Демоны же, всячески мешающие как самому цветку распускаться, так и смельчакам добывать сокрытые клады — это аналог колдовских сил зимы, с которыми и сражается Перун-громовержец.

Именно поэтому на магический цветок папоротника переносятся все способности палицы Перуна, а также и самого бога-громовержца (ниже цитаты из книги А. Н. Афанасьева, «Поэтические воззрения славян на природу», Глава XVIII Облачные скалы и Перунов цвет):

• Всемогущество, победа над нечистой силой: «обладая им, человек не боится ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается недоступным влиянию злого чародейства и может повелевать нечистыми духами; для этих последних цвет папороти так же страшен, как и громовые стрелы: завидя пламенный цветок, они, по одному представлению, стараются овладеть им и запрятать в облачные пещеры, а по другому — в ужасе разбегаются от него по своим трущобам и болотам».

Виктор Корольков. Перунов цвет 

• Возможность открывать любые клады, а также цепи и замки: «цветок этот отмыкает все замки и двери (только приложи его — и железные запоры, цепи и связи вмиг распадаются!), открывает погреба, кладовые, казнохранилища и обнаруживает подземные клады — подобно тому, как удары молнии, разбивая облачные скалы, обретают за ними золото солнечных лучей».

• Дар предвидения и мудрости: «всякий, кто достанет цвет папоротника, становится вещим человеком, знает прошедшее, настоящее и будущее, угадывает чужие мысли и понимает разговоры растений, птиц, гадов и зверей»… «кто владеет чудесным цветком, тот видит все, что кроется в недрах земли»… «все узнаешь, что где есть, или лежит, или делается, и как, куда и в коем месте; просто сказать — все будешь знать».

• Ключ к живой воде и дар исцеления болезней: миф о Перуне неразрывно связан с живой водой, то есть изначально — живительной водой из небесных источников. Она пробуждает природу весной, возвращает к жизни после сна, что и отразилось в образе живой воды. А обладатель цветка папоротника, в свою очередь, получает возможность черпать напрямую из волшебных источников, а значит — и исцелять любые болезни.

• Молниеносность перемещений (то есть невидимость, неуловимость): «…поди куды хошь: никто тебя не увидит; что хошь — делай!»… «всякий, кто носит при себе цвет папоротника, делается незримым для всех присутствующих».

• Любовные стрелы: «…он может по собственному произволу насылать в сердце девицы горячее чувство любви, для чего заговоры постоянно обращаются к богу-громовнику и его молниеносным стрелам».

Именно поэтому «брать» волшебный цветок полагается также с соблюдением особых ритуалов, которые хоть и разняться в разных регионах, но тем не менее всегда содержат некую символику молнии (нож, четверговая свеча, рябиновая палка или лучина), и упоминают о защитной силе круга и скатерти/покрывала (круг — как универсальный обережный символ, скатерть — как аналог облачного покрова, «одеваясь которым становишься невидимкою; на те же облачные покровы опадает и цвет-молния»).

«…кто желает добыть цвет папоротника, тот должен… отправиться в лес, взявши с собою скатерть, на которой хотя раз святили пасху, и нож, которым ее разрезывали; потом найти куст папоротника, очертить около него ножом круг, разостлать скатерть и, сидя в замкнутой круговой черте, не сводить глаз с растения; как только загорится цветок, тотчас же должно сорвать его и спешить домой, накрывши себя скатертью…» (А. Н. Афанасьев, «Поэтические воззрения славян на природу»).

И опять же — именно из-за прямой связи появления волшебного цветка с громом, грозой, в более поздних преданиях момент его расцветания сопровождается криками, хохотом, стрельбой, ударами хлыстов, огненными языками и т. д., которые приписываются уже нечистой силе, мешающей искателям удачи сорвать цветок.

«…едва сорвет он цветок, как вдруг земля заколеблется под его ногами, раздадутся удары грома, заблистает молния, завоют ветры, послышатся неистовые крики, стрельба, дьявольский хохот и звуки хлыстов, которыми нечистые хлопают по земле; человека обдаст адским пламенем и удушливым серным запахом; перед ним явятся звероподобные чудища с высунутыми огненными языками, острые концы которых пронизывают до самого сердца. Пока не добудешь цвета папоротника — Боже избави выступать из круговой черты, или оглядываться по сторонам: как повернешь голову, так она и останется навеки!»

Остается прояснить — почему же именно папоротник стал аналогом молнии Перуна, тем самым сияющим и сверкающим цветком — ведь папоротники вовсе никогда не цветут! Но и в этом нет противоречия — согласно народным легендам жар-цвет добыть необычайно трудно, неуловимый как молния, он вспыхивает всего на несколько секунд — находится на грани «существует-не существует». Очевидно, что таким волшебным божественным цветком не могли бы стать ни шиповник, ни, скажем, дикая гвоздика — которые найти и сорвать может абсолютно каждый без каких-либо усилий.

Но не только это важно — говоря о папоротнике, не стоит забывать о необыкновенной форме его листа. Древний реликтовый свидетель эры гигантских ящеров, он сам по себе, со скрученными в тугие шары побегами и резными листьями выглядит нездешним, сказочным, непохожим ни на что другое… а главное — он напоминает одновременно стрелу и птичье перо, что ведет нас к новой грани волшебного цветка.

Перелет-трава, скакун-т., спрыг-т. и папороть (птицеподобные)

Другое название Перунова цвета в фольклоре — перелет-трава. По преданиям она сама собой переносится с места на место и напоминает то птицу, то падающую звезду:

«…ни минуты не остается в покойном состоянии, а беспрерывно движется взад и вперед и прыгает, как живая птичка; самый распустившийся цветок быстро носится над землею, словно яркая звезда, и упадает на то место, где зарыт клад…»

Здесь отражено представление о том, что волшебный цветок перемещается и вспыхивает с неуловимой быстротой — подобно молнии, которую многие индоевропейские народы представляли в виде птицы.

В этой связи папоротник с его перьеобразными листьями как нельзя лучше подходит на роль перелет-травы. Более того — само название этого растения в русском языке — «папоротник» или «папороть» — также связано с темой полета и происходит от слова «парить» путем удвоения его корневой основы «па(р)-пар» (то есть парить/лететь очень быстро с удвоенной скоростью). Сравните: пол. раргоć, луж. papruš, илл. и хорват. praprat, preprut, хорут. praprot, др.-чешск. paprut, новочешск. papradj. Вероятно, от этого же корня происходит слово «ПеРо» и «нетоПыРь». На санскрите patra означает «лететь», «падать».

Е.Смиронова. В царстве папоротника

Кстати, один из видов папоротника в наших широтах носит название орляк, что отсылает нас уже к орлу и соколу — священным птицам славян, которые, в свою очередь, также неразрывны с богом воинской доблести Перуном.

Интересно, что птичье перо в мифологии индоевропейских народов очень часто является неким магическим артефактом — что, возможно, также связано с представлениями о божественных молниях. Так, индийский громовержец Индра, добывая сому (то есть напиток бессмертия или живую воду) из облачных гор, оборачивается соколом, а его упавшее перо также превращается на земле в волшебный цветок.

И.Билибин. Жар-птица

В наших же русских сказках тема волшебного пера представлена в истории о Жар-птице и в сказке о Вороне Вороновиче (или — в других версиях — о Медном, серебряном и Золотом царствах). В последней именно посошок-перышко оброненный (или вытребованный) у Ворона Вороновича (ворон = добыватель живой воды) позволяет главному герою невредимым вернуться/перелететь в свой мир из некой параллельной реальности («заоблачного» или «подземного» царства). Аналогичная история есть в немецком фольклоре — там, герой, вложив себе в рот и уши по три перышка, получает возможность летать с невероятной быстротой.

Иллюстрация к сказке «Три царства — медное, серебряное и золотое»

Разрыв-трава (отпирающая замки)

Как молнии громовержца освобождают скованную воду, разрубая «небесные замкИ», так и Перунову цвету приписывают способность разрывать замки и снимать оковы. В этом качестве волшебный цветок на Руси чаще всего именовался «разрыв-травой», у сербов же, например, — «расковник» (в значении расковывать, снимать оковы). Интересно, что метафора срыва оков перешла и на различные металлы как класс в целом.

«Если приложить разрыв-траву к запертой двери или замку — они немедленно разлетятся на части, а если бросить в кузницу — ни один кузнец не в состоянии будет сваривать и ковать железо, хоть бросай работу! Разрыв-трава ломает и все другие металлические связи: сталь, золото, серебро и медь…»

Бытовало предание, что неуловимые воры вживляли себе в палец кусочек этой сказочной травы и тогда — стоило такому человеку дотронуться до любого замка — как он распадался от простого прикосновения.

Метод добывания разрыв-травы несколько отличается от «классического» способа взятия Перунова цвета с помощью круга, скатерки и ножа. Хотя время действия не меняется — это по-прежнему ночь на Ивана Купалу. В данном случае предлагалось косить траву на диком поле до тех пора пока не переломится железная коса — что будет сигналом к тому, что она налетела на разрыв-траву. После скошенную траву нужно бросить в воду, где обычная устремится вниз по течению, а разрыв-трава — двинется против течения.

Интересно, что и в Италии есть схожие предания о траве разрывающей железо. Там считалось, что если лошадь наступит на такую, то с нее сразу же отскочит подкова.

Другой образ, связанный с размыканием замков — это ключ, открывающий небо. У славян носителем подобных ключей от неба (а позднее — рая) традиционно считались птицы. Прилетая весной, они «открывали» небесные замки и выпускали на землю дожди. Отсюда же, скорее всего идет и предание о том, что ворон знает где добыть живую и мертвую воду, или же вовсе — является хранителем этих источников и носителем ключей от них.

Плакун-трава (выпускающая росы, дожди и слезы)

В знаменитой "Голубиной книге"  — удивительном памятнике словесности, сохранившем дохристианские верования наших предков в форме христианского стиха, есть часть, где перечисляются наивысшие и наиглавнейшие сущности среди разных групп — «что есть всем птицам мати», «всем зверям мати», «всем городам мати»… Так вот именно плакун-трава обозначена там как «трава всем травам мати».

В других народных преданиях она связана с небесными слезами и усмирением чего-либо или кого-либо. Такое проявление волшебной травы также исходит из корня единого мифа о борьбе Перуна-громовержца с демоном Зимы: когда молния или волшебный ключ открывают замкнутое небо, вся накопленная там вода устремляется на землю потоками дождя, или иначе — слез. Это момент полной и окончательной победы над противником, поэтому и плакун-траве приписывались свойства обезвреживания:

«…смиряют нечистых духов, делают их послушными воле человека, уничтожают чары колдунов и ведьм, спасают от дьявольского искушения и всяких недугов…»

«…открывает клады и заставляет демонов плакать, т. е. заставляет тучи проливать дождь…» — заметим, что ей также приписывается и способность открывать клады, что подтверждает еще раз тот факт, что плакун-трава это всего лишь одно из названий волшебного Перунова цвета, а не какое-то другое растение, отличное, скажем, от перелет-травы или разрыв-травы.

Одолень и прострел (разящие демонов)

Если плакун-трава заставляет демонов плакать, то в иной своей ипостаси — одолень-трава — она заставляет их разбегаться в страхе и являет собой активную жизненную силу солнца (=Перуна), побеждающую Зиму (=болезни, бесы, смерть). Отсюда, вероятно, идет и иной визуальный образ — здесь уже важно не сходство с пером (как у жар-цвета), а наличие колючек, поэтому одолень-трава нередко ассоциировалась с чертополохом или другими растениями из семейства репейников. Название же «одолень» происходит от слова «одолевать», подразумевая различных недругов и силы, тот же смысл несет и название «чертополох» (=всполошить чертей). Он же был известен под наименованиями волчец, игольчатка, колючка.

А. Н. Афанасьев сохранил и записал заговор, которым ограждали себя на Руси от злых сил путники, отправляясь в долгую дорогу:

«еду я во чистом поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Одолень-трава! не я тебя поливал, не я тебя породил; породила тебя мать сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки (т. е. вещие, облачные девы и жены). Одолень-трава! одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили; отгони ты чародея, ябедника. Одолень-трава! одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды… Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца, во всем пути и во всей дороженьке.»

Впрочем, одолень-трава может быть и иной. Другое название этой волшебной травы — «прострел». Бытовало предание, что она возникла когда стрела бога вонзилась в некое живое растение (=прострелила его). В этом случае визуальное проявление Перунова цвета опять меняется — им становится растение со стеблем полым внутри (=простреленное). Поэтому на роль прострела чаще всего выбирают кувшинку (причем не только в разных регионах Руси, но и, например, в Германии). Интересную аналогию на этот счет предложил в своем исследовании Якоб Гримм — он отметил, что кувшинка — это локальный аналог лотоса, то есть цветка, с которым непосредственно связан индоевропейский миф о сотворении мира:

«Гигантский и роскошный цветок Индии, возникающий из лона вод, ближе всего мог служить эмблемою небесного цвета-молнии, какой зарождается в недрах туч и цветет посреди дождевого моря; так как, по древнему воззрению, все сущее на земле вызывается к бытию творческою силою весенних гроз, то с лотосом соединяли миф о создании мира».

Независимо от разницы в названиях и внешнем виде свойства одолень-травы и прострела одинаковы. Оба фигурируют повсеместно в обрядах связанным с излечением от болезней домашнего скота, а также:

«…чертополох прогоняет колдунов и чертей, оберегает домашний скот, врачует болезни и унимает девичью зазнобу; ружье, окуренное травой колюкою, стреляет так метко, что ни одна птица не ускользнет от его удара и ни один кудесник не в состоянии заговорить его…»

«…кто хочет, чтобы дом его был безопасен от грозы и пожара и чтобы житье в нем было счастливое, тот должен сорвать прострел-траву…»

Сон-трава (погружающая в смертельный сон в конце цикла жизни)

Последняя важная аватара Перунова цвета — это сон-трава, усыпляющая, сковывающая, смертоносная, погружающая в непробудный сон. Казалось бы тут есть некое противоречие — ведь все время до этого речь шла о противоположных понятиях — жизнь, пробуждение, живая вода. Но для наших предков здесь противоречия не было. Жизнь циклична и после «отпирания» небесной воды (т. е.жизни) идет новое ее «запирание» на замки — новая зима. Причем новый виток цикла жизни-смерти также связан с молнией.

В.Васнецов. Спящая царевна

По одним легендам сам Перун, воскресивший природу к жизни, усыпляет ее когда подходит время. Так, у чехов существовало предание о двух молниях — весенней огневой (т.е возжигающей пламя) и осенней ледяной (то есть гасящей его). По другим версиям ледяные молнии принадлежат не Громовержцу Перуну, а уже его противнику Вритре/Змею/Велесу — то есть молнии это общее для них орудие сражения, а гром — это звуки их битвы. Как бы то ни было смертоносная сила молний не подвергалась сомнениям, поэтому происхождение от молний же некой травы со свойствами усыпления понятно и логично. Другими словами сон-трава — это аналог мертвой воды.

Виктор Корольков. Поединок Перуна с демоном зимы

Примечательно, что сбор сон-травы также связывают с ночью на Ивана Купалу (день летнего солнцестояния 21 июня), ведь именно тогда происходит поворот на зиму — т. е. дни постепенно становятся короче, а ночи длиннее. Иными словами — природа достигла некого условного расцвета и начнет постепенно погружаться в сон.

Всеволод Иванов. Купальская ночь

Завершить наше фольклорное исследование волшебным трав хотелось бы поэтичной цитатой Апполона Апполоновича Коринфского (автора историко-этнографических очерков о народных сказаниях и поверьях «Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа»; «Трудовой год русского крестьянина»:

«Травы, долженствующие обладать таинственной силою, собирали в ночь на Ивана Купалу или Аграфену Купальницу, или Аграфену Лютые Коренья (с 23 на 24 июня), когда все земное зелие-былие получало сверъестественную мощь: как злую, так и добрую. И говорят, была (а может, по сию пору есть!) такая трава — колдовская, расчудесная! — что если отыщешь ее… пройдешь по любому морю — и ноги твои не промокнут. В эту ночь травы цвели огнем. Таковы были черная напороть, царе-царь, голубь и другие. Иной цвет пылал неподвижным, сильным пламенем, иной имел вид молнии, летучего, призрачного огня…»

P.S. Материалы сайта «Снегирь» носят развлекательный характер и представляют собой собрание личных субъективных мнений, наблюдений, теорий, гипотез и легенд, публикуемых в формате версий без претензии на то, чтобы считаться единственно верными.